Открытие уголовных дел против бизнеса в Украине превратилось в национальный спорт — бизнес-омбудсмен (delo.ua)

Вы уже успели поработать в Украине несколько месяцев, можете подвести какие-то промежуточные итоги?
На 25 августа мы получили 284 жалобы от разных бизнесов. Из них 121 дело находится в полном расследовании, 35 жалоб — в предварительном, и по 23 жалобам мы закончили расследование. Если говорить о государственных органах, на которых больше всего жалуются, на первом месте остается налоговая. Больше 30% жалоб касаются именно ее. В основном это жалобы по невозврату НДС, регистрации плательщиков НДС и неправомерным проверкам.
И недавно еще появились жалобы по так называемому “положению 9” — это такое определение налоговой службы, когда бизнес ведет свою деятельность не в том месте, где он зарегистрирован. Как правило, налоговая за это штрафует. По мнению бизнеса, в самом Налоговом кодексе не сказано, что бизнес должен осуществлять деятельность там же, где зарегистрирован, и это правило введено самой ГФС.
Если смотреть на топ-10 органов, на которые жалуются, то после налоговой идет прокуратура, затем — муниципальные администрации.
На что жалуются?
Это вопросы по аренде земли, по МАФам, по выдаче разрешений на строительство. Если говорить о Министерстве юстиции, то проблемы, связаны с невыполнением решений судов. Что касается регистрационной службы — это жалобы по вопросам регистрации. Недавно мы закончили дело с крупным международным инвестором, которому регистрационная служба отказывалась регистрировать инвестицию, но после нашего вмешательства проблема была решена.
Сколько времени занял весь процесс — с момент подачи компанией жалобы до момента, когда вы смогли решить проблему?
Это зависит от сложности вопроса. Обычно рассмотрение жалобы занимает примерно месяц — от момента, когда мы ее начинаем рассматривать по существу, и до решения вопроса и выдачи рекомендации, что должен сделать государственный орган для того, чтобы решить проблему. По нашему регламенту у нас есть 3 месяца на рассмотрение жалобы по существу. Это предельный срок, мы стараемся рассматривать жалобы как можно быстрее. Проблема здесь в переписке с госорганами. Мы должны ждать, пока нам ответят, или напоминать, чтобы нам прислали ответ.
Какие органы задерживают ответы на ваши запросы? Кто не идет на контакт?
Пока труднее всего нам работается с силовыми структурами. У нас были случаи так называемой “защиты чести мундира”. Если жалобщик жалуется на действия районной прокуратуры, мы разбираемся с городской или областной прокуратурой, с ГПУ. Так вот, бывают случаи, когда все эти ветви стараются прикрыть друг друга.
Потому я намереваюсь встретиться с руководством ГПУ для того, чтобы обсудить наше сотрудничество. Хочу им предложить подписать меморандум о взаимопонимании, в котором прокуратура приняла бы обязательство о сотрудничестве и распространила бы эту информацию на районные, городские и областные уровни прокуратуры.
Но меморандум же не обязывает их соблюдать правила? Можно же подписать и не соблюдать.
Если мы увидим, что это не работает, то, конечно, будем предпринимать другие меры. Будем обращаться в СМИ, если увидим, что это сотрудничество не такое, как нам бы того хотелось.
Но были случаи позитивного опыта сотрудничества с силовыми органами. Например, у нас был случай с крупным международным инвестором. Главное следственное управление при МВД проводило обыск на его предприятии и нарушило процедурные правила, которым они должны следовать согласно УПК.
После нашего вмешательства они принесли извинения инвестору за то, что проводили этот обыск без соблюдения процедуры. Как мне говорили мои сотрудники, это был первый случай в Украине, когда такие извинения были принесены.
Кто-то может подумать, что это мелочь, но с точки зрения изменения культуры отношений между государственными органами, силовыми структурами и бизнесом, я думаю, это очень важный момент. Если и дальше работа пойдет в таком русле, отношения нормализуются.
А ГФС как реагирует на запросы?
ГФС — это большая структура, и на разные вопросы она реагирует по-разному. У нас уже есть законченные дела по возврату НДС. В данных случаях нам стоило только заняться рассмотрением этого вопроса, обратиться в конкретную структуру Налоговой службы — и они принимали соответствующее решение по возврату НДС.
Всего за это время предприятиям его было возвращено на общую сумму более 50 млн грн.
Конечно, мы также работаем и над системными предложениями по тому, что нужно улучшить в системе возврата НДС, чтобы не отдельно решать одинаковые вопросы по каждому бизнесу, а дабы сама система улучшилась и в дальнейшем у бизнеса вообще не возникало проблем с этим вопросом.
Сотрудничество с госорганами у нас на самом деле складывается неплохо. Даже были случаи, когда после нашего расследования закрывалось уголовное дело в отношении бизнеса, так как выяснилось, что основания для вмешательства правоохранительных органов не было.
Если на компанию безосновательно заводится уголовное дело, кто-то несет за это ответственность?
Мы хотим поднять этот вопрос с Министром юстиции. Мы даже уже встречались и обсуждали эту тему. Тогда мы пришли к общему выводу, что в меморандуме, который мы планируем подписать с Минюстом, будет предусмотрена ответственность тех, кто принимал или не принимал решения, по которым возникла жалоба. Если подтвердятся неправомерные действия или действия, которые имеют признаки коррупционной составляющей, например, затягивается принятие решения в надежде, что бизнес заплатит за эту услугу напрямую чиновникам, которые ответственны за это — виновные будут наказаны.
Руководство будет принимать меры об освобождении таких сотрудников от работы, а если это серьезные нарушения — то будут возбуждаться уголовные дела. Мне бы хотелось, чтобы подобные меры воздействия предпринимались и в других органах государственной власти, когда сотрудники превышают полномочия.
После нескольких месяцев работы я вижу, что в Украине очень часто даже по мелким вопросам возбуждаются уголовные дела.
Это очень любят делать как налоговики, так и милиция, прокуратура. Они любят возбуждать уголовные дела по факту когда нет конкретного обвинения против какого-то предприятия.
Допустим, они нашли какой-то документ, который считают поддельным или неправильно заполненным — тогда открывается уголовное производство по факту, а это дает возможность проводить допрос, обыск. Конечно, это очень отрицательно сказывается на конкретном бизнесе. И в Украине это какой-то национальный спорт по открытию уголовных дел, мы натыкались на целые карусели, когда к одной и той же компании одни за другими ходили проверяющие органы, а уголовное дело заводилось 50 раз.
Кроме того, у нас было несколько случаев, когда налоговая не выполняла решение суда. В УПК за это предусмотрена уголовная ответственность. Хотя мы не оспариваем решения судов, на досудебном этапе, а также в случае невыполнения судебных решений к нам можно обращаться. У нас несколько таких дел, и мы постараемся довести их до конца и привлечь к ответственности чиновников.
Какие жалобы вы отклонили?
Из полученных жалоб 105 были отклонены. Главная причина — непрохождение хотя бы одной административной процедуры, которая требуется по нашему регламенту. Или же это были вопросы, связанные с решениями судов. То есть, если уже есть решения суда, но бизнес им недоволен — мы такие жалобы не рассматриваем.
Но тут есть нюанс. Мы можем рассмотреть такую жалобу, если бизнес недоволен судебными действиями. Например, неправомерными обысками, действиями при опросах представителей бизнеса и так далее. Также мы рассматриваем жалобы, если жалуются на невыполнение решений суда. Единственное, что не входит в нашу компетенцию, это оспаривание самих решений суда, так как суд является отдельной ветвью власти. Если мы вынуждены отклонить жалобу, то консультируем, какие следующие шаги предприниматель может предпринять.
Компании, которые жалуются — это в основном крупный бизнес или малый и средний?
Мы получаем жалобы от различных предприятий. У нас есть жалобы и от очень крупных международных компаний, и они касаются не только возмещения НДС. Я уже отмечал дело с обыском. Кроме того, были случаи по невыдаче лицензий на использование недр крупной международной компании. После нашего расследования эта лицензия была выдана. Были случаи по невыдаче лицензий по фармацевтической продукции.
Есть в нашем портфеле и кейсы от малого бизнеса. Сейчас мы рассматриваем дело по МАФам во Львове, когда предпринимателю малого бизнеса длительное время не выдавалась лицензия на установку МАФа под различными предлогами. В результате, пока человеку долго рассказывали, почему ему нельзя выдать лицензию, он увидел, что на этом месте уже стоит другой МАФ. Теперь мы это дело рассматриваем по существу, проверяем, какие были приняты решения, почему в одном случае было отказано, а в другом случае разрешено.
Такой малый бизнес тоже является нашим “клиентом”, и я думаю, что в будущем мы, наверно, будем больше работать именно с маленькими и средними предприятиями. Но пока мы не расставляем никаких приоритетов. У нас есть строгий учет всех случаев, которые распределяются по нашим расследователям по мере поступления.
Количество вашей работы напрямую зависит от того, как у нас проходят реформы. Вы удовлетворены ходом реформ или они могли идти быстрее?
Беда в том, что реформы не проводились в течение 25 лет, и теперь накопилось очень много проблем в различных сферах. Представители каждой группы интересов видят свою сферу как самую главную, и если там нет прогресса, он считает, что реформы идут не так быстро, как хотелось бы.
Лично я бы сказал, что вижу много положительных шагов. Можно говорить о дерегуляции, о значительном сокращении количества лицензий, решений, которые нужно получить бизнесу. Потом очищение банковского рынка. Закрыть 53 банка — это действительно непросто. Я в своей жизни закрыл несколько и понимаю, что это значит, по своей предыдущей деятельности министра финансов.
Но у нас в основном это были банки-пустышки.
Да, но все равно, само количество довольно впечатляюще. Я думаю, что неплохие подвижки есть с точки зрения реформы государственных предприятий и назначения руководителей по новым принципам — требование от них прозрачных финансовых отчетов.
Хотелось бы, чтобы быстрее проводились реформы, связанные с переводом госзакупок в электронную плоскость. Например, международный бизнес пока не видит прозрачную среду в этой сфере. Ему даже какие-то внутренние правила не разрешают участвовать в тендерах.
Международный бизнес видит, что эти тендеры непрозрачные.
Конечно, очень большие надежды на весь комплекс антикоррупционных законов и изменений. Хотелось бы, чтобы намного быстрее проходили реформы, которые важны для бизнеса. В первую очередь я имею в виду реформу государственной службы. Эта реформа становится ключевой, от ее результатов будут зависеть все остальные реформы.
Бизнес на всех форумах выдвигает эту проблему, потому что в своей повседневной деятельности он сталкивается не с министрами и не их замами, а с чиновниками на местном и областном уровне, а там изменений очень мало. Сама реформа, то есть закон, который был хорошо встречен и международной общественностью, уже находится в ВР, его просто надо рассмотреть и принять, внедрить в практику. Восприятие взаимоотношений чиновников и бизнеса в Украине должно развернуться на 180 градусов: чиновник — это служащий у общества и бизнеса, а не наоборот.
Кроме того, нужна реформа контролирующих органов — введен мораторий на их действия, который недавно продлили до конца этого года, но я думаю, что продлевать больше его не стоит, потому что тогда возникнет вопрос, зачем эти органы вообще нужны? Я думаю, что за эти полгода надо провести реформу контролирующих органов и перевести их из структур, которые наказывают или ищут, как наказать бизнес, в структуры, которые помогают бизнесу соответствовать требованиям.
Я имею в виду те, которые занимаются, например, фитосанитарией, противопожарными требованиями. Например, в Литве мы создали специальные органы, и они разработали стандартные вопросники. Перед тем, как идти проверять предприятие, они высылают этот вопросник, чтобы предприниматель мог сам посмотреть и исправить все проблемы. Потом уже контролирующая организация приходит и смотрит. Таким образом получается сотрудничество с бизнесом, а не внезапные набеги и проверки.
У нас суть проверок не в приведении деятельности бизнеса к нормам, а в том, чтобы “срубить” с бизнеса немного денег
В Литве тоже такое было, но постепенно были проведены реформы, и теперь бизнес с такими органами даже консультируется. Требования ЕС меняются и не всегда, особенно малый бизнес, успевает следить за появлением новых требований. Очень часто бывает и так, что бизнес первый обращается, чтобы знать, что нужно сделать, чтобы соответствовать требованиям. Здесь, я думаю, такую реформу тоже очень важно провести, дабы бизнес не боялся контролирующих органов, а считал их своими помощниками.
А как в Литве удалось победить коррупционную составляющую таких внезапных проверок?
Были введены очень строгие требования для самих контролирующих организаций — требования по созданию вопросников, по обязательной отсылке их перед инспекцией. Запрещено было осуществлять внезапные инспекции, если нет фактического предварительно собранного материала. У нас бывали случаи, когда инспектор просто хотел пообедать и заглядывал с внезапной проверкой в ресторан, сразу на кухню — и его там угощали.
Бывают случаи, когда нужно провести внезапную проверку, если бизнес злоупотребляет, но для этого нужно иметь конкретные факты заранее.
Если обобщить, то не нужно здесь изобретать велосипед. Эти инструменты разработаны во многих странах. Я считаю, что можно просто скопировать многие из этих положений, а не изобретать что-то новое.
Что еще из вашего литовского опыта можно применить к Украине?
Я думаю, что многое можно перенести. Возьмем ту же налоговую в Украине. Если смотреть результаты опросов, самая неудовлетворительная работа именно у них. А в Литве, согласно опросам, налоговая считается самым эффективным контролирующим органом. У нас практически все в электронном виде. Есть центры обслуживания клиентов, все модернизировано. Не нужно толкаться в очередях, вся система как в банке: приходишь, загорается твой номер в очереди, ты заходишь, тебя вежливо там проконсультируют. Я думаю, что и в Украине должна быть внедрена такая система, и тогда отношение к налоговой службе улучшится. Но это не значит, что налоговая не имеет своей системы оценки рисков, и если они уже видят, что предприятие по этим рисковым факторам не соответствует стандарту, включается карательная машина.
Есть и другие сферы. Я недавно разговаривал с министром экономики о реформе статистики в Украине. В Литве мы тоже ее реформировали. В первую очередь для того, чтобы уменьшить нагрузку на бизнес, вся система отчетности была переведена в электронный вид.
То есть, если какая-то информация о бизнесе есть у одного ведомства, а нужна другому, то никто не запрашивает эти данные снова у предприятия — регуляторы просто передают данные друг другу. Сам принцип действия таков, что если уже бизнес куда-то подал один раз информацию, тогда это уже дело государства разобраться, кто эти данные хранит и к кому за ними обращаться. Таким образом, мы значительно снизили давление на бизнес.
Еще один пример актуален в ЕС, но в Украине пока только первые шаги делаются по вопросу выборочного расследования — когда вместо того, чтобы собрать информацию по всем предприятиям, при помощи математических методов делается выборка. Хотя она и маленькая, но она отражает срез по рынку. Благодаря этому тоже снижается давление на бизнес.
Вы в своей работе чувствуете сопротивление системы?
Да, я на каждом шагу ощущаю это сопротивление — втягивание в различные процедурные вопросы, где не о сути разговор ведется, а о процедурах. Это случается довольно часто и очень раздражает, честно говоря. Но для того, чтобы что-то преодолеть, нужно терпение — надо шаг за шагом устранять эти проблемы. Посмотрим, что будет дальше, но пока я доволен, как работает моя команда, как она общается с бизнесом, с государственными учреждениями.
Чем дальше вы будете работать, тем больше вам будет приходить жалоб. Вы не планируете расширять команду?
Мы думаем об этом, но у нас в настоящий момент есть фиксированный бюджет, который представлен странами-донорами. Ни украинское государство, ни украинские бизнес-ассоциации не вкладывают в проект пока ни одной гривни. Поэтому при фиксированном бюджете, который нам выделили страны-доноры, мы можем иметь только такой штат. Такое финансирование предусмотрено на 2 года, начиная с этого.
Но мы уже начинаем разговаривать и со странами-донорами, и с бизнес-ассоциациями, и будем говорить с правительством, о том, что постепенно надо переходить на смешанное финансирование. Конечно, международные доноры будут играть значительную роль в будущем, учитывая финансовое положение самой Украины. Но Украина тоже должна принимать в этом какое-то участие.
Что нужно для расширения нашей деятельности, мы поймем, когда будет принят закон, регулирующий нашу деятельность.
Сейчас мы работаем по постановлению Кабмина, но уже в сентябре должен быть принят соответствующий законопроект.
По мере надобности, если международные доноры увидят, что есть смысл создавать региональные структуры, финансирование может быть увеличено. Я уже начал ездить в регионы, чтобы не только в Киеве решать проблемы. Был в Чернигове, Харькове, во Львове, поеду в другие области.
Более того, я уже приезжал в маленькие города, такие как Краматорск. Здесь есть три основных момента. Во-первых, многие такие города живут за счет одного предприятия, и если оно останавливается, рушится экономика всей территории. Во-вторых, население не получает информации, они не знают о возможных источниках помощи. В-третьих, не во всех украинских городах развита инфраструктура. В некоторых отсутствует вода, газ, электричество. Это проблемы, которые нужно решать в регионах в первую очередь.
Сколько человек работает в Совете бизнес-омбудсмена?
У нас небольшая организация — всего 15 человек, и только 9 из них занимаются расследованиями, а остальные — это административный персонал. Потому, конечно, нужно заставить работать государственные органы. Я очень жду, когда Национальное антикоррупционное бюро начнет работать.
Я намереваюсь подписать с ними меморандум. Есть дела, в которых можно усмотреть коррупционную составляющую, но так как мы не может предпринимать оперативные меры (мы не можем прослушивать, осуществлять обыски, как государственная организация), то сотрудничество с Антикоррупционным бюро может играть важную роль. Имея такие дела, мы после предварительного расследования будем передавать дела в Антикоррупционное бюро для того, чтобы они использовали уже свои возможности, которых у них, конечно, намного больше.
Источник: http://delo.ua/ukraine/otkrytie-ugolovnyh-del-protiv-biznesa-v-ukraine-prevratilos-v-n-302661/