Автор: Анна Родичкина
– Как пандемия повлияла на бизнес-климат?
– Мы в Офисе бизнес-омбудсмена не заметили существенных изменений бизнес-климата. Конечно, бизнесу не нравятся карантинные ограничения, но в то же время Совет бизнес-омбудсмена не получил много жалоб на незаконные действия государственных органов в связи с карантинными ограничениями.
В начале пандемии было лишь несколько жалоб на ограничения, в частности касательно экспорта медицинских костюмов или запрета работы магазинов, которые продают предметы гигиены. Но это единичные случаи. Кроме того, правительство ввело мораторий на проверки, а значит компании стали меньше жаловаться по этому поводу. Правда, увеличилось количество жалоб по блокировке налоговых накладных. Может быть, налоговая служба использовала этот инструмент для влияния на бизнес.
Карантин, в силу того как государство на него отреагировало, не породил много новых бюрократических процессов, например, новых специальных разрешений, лицензий, которые нужно получить бизнесу, чтобы работать в этот период, или адресных льгот/программ госпомощи для бизнеса, которые предоставлялись бы по сложной процедуре и могли бы вызвать споры. Так что “специфическим карантинным” жалобам просто негде было возникнуть.
И все же, несмотря на то что многие бизнесы были вынуждены остановить свою деятельность из-за локдауна, количество жалоб в 2020 году выросло где-то на 5% по сравнению с 2019 годом.
– Как вы считаете, с чем это связано? Может, какие-то органы вели себя более агрессивно по отношению к бизнесу?
– Думаю, просто больше компаний знают о возможности обращения в Офис бизнес-омбудсмена для защиты своих интересов.
Интересно, что согласно результатам опроса бизнеса, который проводили в рамках подготовки к созданию антикоррупционной стратегии на 2020-2024 годы, предприниматели назвали приоритетным направлением в противодействии коррупции именно полицию (41% опрошенных). В то время как 32% опрошенных указали налоговую и таможенную сферы. Разные исследования опыта коррупции говорят о том, что бизнес чаще всего сталкивался с проявлениями коррупции при взаимодействии с органами правопорядка и прокуратуры – с теми органами, которые, по идее, должны их больше всего защищать.
По нашим данным, жалобы бизнеса на правоохранительные органы находятся на втором месте, с огромным отрывом от жалоб по налоговым вопросам (12% против 64%).
– Какова ситуация с законопроектом №3607 о бизнес-омбудсмене? У вас нет ощущения, что его вновь отложили в долгий ящик?
– Как вы знаете, мы работаем на основе постановления Кабинета министров 2014 года. Но его недостаточно, потому что это постановление охватывает только те органы власти, которые подчиняются премьер-министру, и не охватывает, например, прокуратуру, Службу безопасности, местные органы власти. Они сотрудничают с нами, но на добровольной основе. Также есть сложности с доступом к служебной информации, другие проблемы. Международные доноры, которые финансируют нашу организацию, шли на это с уговором, что наша работа будет основана на законе Украины. Это гарантия стабильности института.
Верховная Рада предыдущего созыва не успела принять закон – законопроект о бизнес-омбудсмене прошел только первое чтение. Нынешняя Рада, а именно 39 депутатов, зарегистрировала новый законопроект о бизнес-омбудсмене. Три парламентских комитета уже поддерживают его (по экономической политике, антикоррупционный и комитет по европейской интеграции), но с некоторыми замечаниями. И теперь мы работаем над этими предложениями правок, потому что это не типичный закон. Чтобы продлить финансирование международными донорами, мы можем работать только как некоммерческая организация. И кроме этого, мы не можем давать каких-либо приказов органам власти – только рекомендации.
Но с другой стороны, эта некоммерческая организация для эффективной работы должна иметь доступ к служебной информации. При этом закон должен очень четко урегулировать, доступ к какой именно служебной информации мы можем иметь, какая ответственность чиновников за ее непредоставление нам, какова наша ответственность, чтобы эту информацию не распространять без согласия органов власти и обратившегося к нам жалобщика?
Один из депутатов, к примеру, предполагал, что если у нас будет доступ к коммерческой информации, то мы будем искать информацию о нашем жалобщике по банкам, страховым компаниям, конкурентам, партнерам. Нужно уточнить в законе, что мы используем только ту коммерческую информацию жалобщика, которую он нам добровольно передал, и не можем ее распространять без его согласия.
Некоторые компании действительно категорически против распространения информации о проблемах, с которыми столкнулись, а другие, наоборот, готовы открыто и публично оглашать их.
Один из комитетов требовал уточнить в законе процедуру назначения и выборов бизнес-омбудсмена.
Мы теперь работаем с юристами и депутатами, чтобы все правки, которые пришли от депутатов, комитетов и других органов, учесть в доработанной версии законопроекта №3607.
– Когда можно ожидать регистрации нового законопроекта – весной, летом? Какие сроки?
– Доработанный законопроект почти готов. Я надеюсь, что через месяц народные депутаты зарегистрируют доработанный законопроект (№3607-д) или новый. Но здесь уже их решение.
Кстати, была от народных депутатов еще одна просьба: указать в доработанном законопроекте, что финансирование доноров не должно быть связано с какими-либо их интересами.
Хочу подчеркнуть, что только в 2019 году Совет Европы принял рекомендации Венецианской комиссии в отношении любого омбудсмена. Этот документ Украина поддержала, заложенные там принципы мы используем в своей работе. Законопроект соответствует этим рекомендациям.
– Вы указали на рост количества жалоб на блокировку налоговых накладных. Фиксируете ли вы какие-то проблемы в этой части с налоговой? Ведь она декларирует рост поступлений от НДС.
– Во-первых, если налоговая собирает больше НДС, то может быть, что они просто охватывают “теневую” экономику, которая в Украине очень большая. Это, конечно, нас радует, как и всех, ведь “теневой” экономики будет меньше, поскольку она нарушает конкуренцию. Но это еще не значит, что вся деятельность налоговой службы нам нравится. И там есть проблемы. В частности, есть список рискованных компаний, и попадание в этот перечень создает неудобство для компании – другие предприятия боятся такого партнера. Там надо подавать документацию по всем своим операциям, очень четкую и детальную, что очень неудобно с точки зрения предпринимателя. А бывает, что компании не понимают, почему они попадают в этот список.
Мы требуем, чтобы налоговые органы предоставляли конкретную аргументацию, конкретные мотивы, почему считают компанию рисковой. Тогда бизнес понимает, какие шаги предпринять, чтобы покинуть этот список.
Вторая проблема в отношении налоговой – это невыполнение решений суда. Вот есть окончательное судебное решение, тем не менее налоговый орган говорит: “А мы не признаем это решение!” Компания идет к нам. Окончательные решения судов, которые вступили в силу, надо исполнять. Конечно, налоговая служба отвечает на наши рекомендации.
Мы получаем, обычно, материалы. Конечно, чуть труднее теперь связаться, потому что одним из инструментов нашей работы были трехсторонние встречи: жалобщик – налоговая служба – инспектор бизнес-омбудсмена. Тем не менее есть встречи в онлайн-режиме, есть корреспонденция. Работают также экспертные группы с налоговой здесь в Киеве. Они рассматриваю самые трудные кейсы и рассматривают наши системные рекомендации.
– По блокировке: там чаще жалобщик прав или все-таки налоговая? Какая статистика?
– Чаще жалобщик был прав. Потому что мы предварительно рассматриваем жалобу, потом берем в работу. Если нет предпосылок, что неправильно работает налоговая, то мы такого кейса не рассматриваем. 63% налоговых кейсов мы закрыли успешно. В 2020 году поступило 273 жалобы на приостановку блокировки налоговых накладных и 207 – на внесение компании в список рисковых. 76% жалоб по блокировке были закрыты успешно.
– Но разве налоговая не должна привести аргументы, почему вносит компанию в “черный список”?
– В законодательстве есть общая фраза, что компания общается с “теневой” экономикой, проводит рискованные операции. Но в решениях налоговых органов отсутствует конкретика, почему компании включены в списки рисковых налогоплательщиков. Какие рискованные операции, с каким партнером? Нет конкретики, нет конкретных подсказок. Это одна из наших важных рекомендаций – указывать мотивацию такого решения.
– А в целом госорганы следуют вашим рекомендациям?
– Мы изучаем все документы по конкретному кейсу, выдаем рекомендации и зачастую нашим рекомендациям следуют. А если все возможности разрешения ситуации в досудебном порядке исчерпаны, мы закрываем такой кейс, и жалобщику остается идти в суд. Однако выиграть в суде еще не всегда является решением проблемы, потому что существует отдельная проблема неисполнения судебных решений.
К сожалению, количество жалоб на неисполнение судебных решений увеличивается каждый год. В минувшем году их было уже 200, раньше это было 100-150 жалоб в год или даже меньше. Поэтому мы подготовили отчет об исполнении судебных решений.
Например, есть около 12 мораториев, которые освобождают должника от выплаты его долга. Освобождают некоторые государственные предприятия, у которых нет денег, чтобы этот долг оплатить. Мы говорим, что это просто неправильно. Если кто-то выиграл в суде, надо это исполнять. Если проблема финансовая, можно рассрочить на несколько лет, но это надо решать. В стране, где есть верховенство права, не может быть таких мораториев, которые позволяют не оплачивать долги. Может, стоит идти на компромисс, как-то решать, если этот должник – банкрот и не может оплатить. Тем не менее, это серьезная проблема.
Нужно также посмотреть на госслужащих, которые не исполняют судебные решения. Может, здесь надо больше дисциплины. Если есть финансовая проблема, надо обеспечить какие-то резервы в государственном бюджете на исполнение судебных решений. Бывает, кто-то там выиграл в суде с областной налоговой службой, а те говорят: “У нас денег на это нет”. Такого не должно быть.
Инвестиционный климат в Украине низкий, непривлекательный, поэтому, что касается исполнения решения судов, нужно действовать по всем этим направлениям, чтобы улучшить ситуацию.
– Это реально сделать?
– Надеюсь, что это реально – было бы желание. Но вот когда заходит речь об этих мораториях, всегда появляются препятствия, все переносится на потом, находятся поводы не отменять их. Но если есть воля улучшить инвестклимат в Украине, то исполнение судебных решений нужно привести в порядок.
– Вы поддерживаете закон о Бюро экономической безопасности в том виде, в котором его предложили ко второму чтению?
– Мы направили свое предложение к проекту, который прошел первое чтение. Во-первых, в законе нужно четко предусмотреть ликвидацию налоговой милиции и других экономических подразделений в правоохранительных органах, в том числе в Службе безопасности Украины, чтобы избежать дублирования функций.
Во-вторых, чтобы отбор и назначение руководителя и сотрудников Бюро экономической безопасности проводились на конкурсной основе с учетом принципа добропорядочности кандидатов и проверкой их деклараций. В новый орган должны прийти профессионалы, которым будут доверять.
В-третьих, чтобы исследования правоохранителей были основаны на аналитическом подходе вместо использования силовых методов.
– Какая-то реакция последовала?
– Нет.
– Как изменилась работа Офиса бизнес-омбудсмена за этот год? Что для вас конкретно изменилось? Я вижу, вы в офисе, не из дому работаете.
– Карантин очень повлиял, потому что мы переключились на работу онлайн, правда, на добровольной основе. И получилось, что большинство инспекторов предпочли работать из дома, причем не только во время карантина, но и после. Поэтому мы в 2021 году сократили нашу арендную площадь наполовину.
Онлайн-режим остается в нашем офисе и после карантина, однако мы не отказываемся от встреч с представителями госорганов или жалобщиками, если они предлагают такую встречу. В таком случае мы используем индивидуальные средства защиты.
Мне чуть легче работать в офисе. Некоторые дни я работаю из дома, а одну неделю работал из Польши во время рождественских праздников.
– Как изменилось ваше видение Украины за этот год?
– Тектоническим изменением было решение Конституционного суда на фронте борьбы с коррупцией. Но я, конечно, смотрю, как это будет реализовано. Борьба с коррупцией для Украины важна, а это решение создало большой вызов. Поэтому я внимательно слежу, как президент и парламент с этой проблемой справятся.
Также я впечатлен той приватизационной программой, которую подготовили в Украине. Это очень важная программа. Ее успешная реализация потребует привлечения инвесторов как украинских, так и иностранных, а это сильно зависит от инвестиционного климата в стране.
Повне інтерв’ю доступне за посиланням.
